К лику святых причислены всего три русских Патриарха: Иов, Гермоген и Тихон. И все трое прославились тем, что в самые суровые для России годы, когда ей угрожали внешние и внутренние враги, они остались верны своей стране, своему народу, своей вере и своей Церкви.

Сведений о детстве и юности Патриарха Гермогена не так уж много. Он родился в 1530 году. В миру его звали Ермолаем. Будущий Патриарх происходил, вероятнее всего, из донских казаков. Еще в юности он ушел в Казань, только присоединенную к Русскому государству, и поступил в Спасо-Преображенский монастырь.

В 1570-х годах он служил священником в казанском храме Николая Чудотворца. Уже тогда все отмечали, что этот «муж зело премудростью украшенный, в книжном учении изящный и в чистоте жития известный».

Священник Ермолай стал одним из ключевых действующих лиц в процессе обретения Казанской иконы Божией Матери. Ее под развалинами своего дома, сгоревшего во время пожара, нашла десятилетняя девочка Матрона Онучина. И именно будущий Патриарх Гермоген торжественно перенес образ в храм, где служил. Позже, будучи под впечатлением от этого чуда, он написал «Повесть и чюдеса Пречистыя Богородицы, честнаго и славнаго Ея явления образа, иже въ Казани».

В 1587 году, после смерти жены, имени которой мы не знаем, священник Ермолай постригся в монахи в Чудовом монастыре в Москве с именем Гермоген (тогда это имя произносили как Ермоген). 13 мая 1589 года он стал епископом и первым в истории Казанским митрополитом.

Как ни странно, то время и то место были довольно опасными для Русской Церкви. В том смысле, что был большой соблазн силой насаждать православную веру среди покоренных народов – как это часто происходило в истории других стран. Но и Патриарх Иов, и митрополит Гермоген были категорически против этого. В Казанской и Астраханской епархии велась просветительская и миссионерская работа среди местных народов, создавались льготные условия для перешедших в православие, но ни один человек не был крещен насильно.

При митрополите Гермогене в 1594 году в Казани, на месте обретения иконы Божией Матери, был сооружен каменный храм, велось активное строительство церквей и монастырей; он был инициатором канонизации (причисления к лику святых) христиан, пострадавших в Казанском ханстве за исповедание своей веры. Уже в те времена, как повествуют летописи, люди отзывались о нем очень хорошо. «Государь велика разума и смысла и мудра ума», «чуден зело и многаго разсуждения», «зело премудростию украшен и в книжном учении изящен», «о Божественных словесех присно упражняется и вся книги Ветхаго Закона и Новыя Благодати, и уставы церковныя и правила законныя до конца извыче».

Казанский митрополит был очень авторитетным в стране человеком. А надо сказать, что авторитетов тогда было немного – неслучайно то время называется Смутным. Это период в истории нашей страны с 1598-го по 1613-й годы, когда правящая династия Рюриковичей прервалась, представители элиты объявили друг другу войну за царский престол, в стране возникло безвластие, начались бунты и беспорядки.

Ситуация усугубилась несколькими неурожайными годами кряду и польско-литовской интервенцией, дошедшей до того, что наши западные соседи заняли Кремль и довольно спокойно там себя чувствовали. Казанского митрополита московские власти активно привлекали к решению политических проблем, однако быстро поняли, что к компромиссам он неспособен – особенно тогда, когда речь шла о судьбе народа, страны и Церкви.

Гермоген присутствовал во время избрания на царство Бориса Годунова. Лжедмитрий включил его в состав Боярской думы, однако быстро исключил за то, что митрополит Гермоген выступил против избрания Патриархом подконтрольного Лжедмитрию Игнатия и потребовал православного крещения жены Лжедмитрия Марины Мнишек. Святитель Гермоген был главным сторонником Василия Шуйского. Очевидно, он не видел другой, более достойной, силы, и боролся за Шуйского до последнего – до тех пор, пока тот не был свергнут.

3 июля 1606 года Собором русских иерархов, состоявшимся в Москве, святитель Гермоген был избран Патриархом Московским. Этому предшествовало смещение Василия Шуйского и переход власти в стране к Семибоярщине – совету из семи бояр, чему активно сопротивлялся святитель Гермоген.

Москву – без всякого сопротивления деморализованной армии – заняли польско-литовские войска, а Семибоярщина присягнула на верность польскому королевичу Владиславу, сыну короля Сигизмунда. По большому счету, история Руси как государства в этот момент прервалась. В стране не было национальной, то есть, русской, власти; была почти полностью разрушена экономика; территориальная целостность тоже была под большим вопросом – в разных городах то и дело вспыхивали восстания против Москвы; в стране не действовал закон – шайки разбойников орудовали, как хотели и где хотели.

Единственное, что оставалось у русских людей – это православная вера. Только она еще позволяла русским осознавать себя нацией. Это прекрасно понимали польско-литовские интервенты, поэтому их задачей было насаждение здесь католицизма. Это прекрасно понимал и Патриарх Гермоген, не готовый идти в том, что касается веры и Церкви, ни на какие компромиссы.

Между тем, выборы русского царя зашли в тупик. Хотя Патриарх Гермоген первым назвал имя человека, который впоследствии и занял престол, положив начало второй и последней царской династии – Михаил Федорович Романов. Но избран он будет только в 1613 году. А пока желание стать русским царем изъявил польский королевич Владислав. Его кандидатуру поддержала Семибоярщина. Понимая, что сделать против этого он ничего не может, Патриарх Гермоген выдвинул главное условие: принятие Владиславом православной веры.

Надо понимать, что тогда это не воспринималось, как вещь очевидная. И надо добавить, что Патриарх Гермоген боролся не столько с поляками и литовцами, он боролся прежде всего с московской так называемой элитой, сдавшей страну без боя. Поэтому, когда русским царем пожелал вместо сына стать король Сигизмунд Третий, который и слышать не хотел о православии, и когда многие бояре поддержали и его, Патриарх Гермоген окончательно «ушел в оппозицию».

Во время одной из служб он во всеуслышание запретил москвичам целовать крест Сигизмунду, то есть признавать его властью, и стал писать воззвания к русскому народу, призывая на борьбу с интервентами. За это Патриарх Гермоген был заключен в темницу Чудова монастыря в Кремле. Причем инициатором ареста был не король Сигизмунд, а один из семи бояр Михаил Салтыков – главный сторонник интервентов. Этот же боярин Салтыков позже даже замахнулся на Патриарха ножом, угрожая убить, если тот не откажется от своих слов.

Но никакие уговоры и угрозы не могли сломить Патриарха. Под страхом смерти его заставляли сочинить «успокоительные» послания, опровергающие предыдущие призывы к борьбе, чего он, естественно, не сделал. Более того, и из заключения он продолжал рассылать воззвания к русскому народу, призывающие к сопротивлению оккупантам. Эти воззвания сыграли огромную роль в повышении морального духа русского народа, ведь Патриарх Гермоген был, по сути, единственной законной властью в стране и одним из немногих безусловных моральных авторитетов.

Эти воззвания сыграли не последнюю роль в организации первого народного ополчения, которое в 1611 году собрали Прокопий Ляпунов, Иван Заруцкий и князь Дмитрий Трубецкой. Когда ополченцы подошли к Москве, у заключенного Патриарха Гермогена потребовали призвать ополчение отойти, угрожая «злой смертью». На что, как повествуют летописи, Патриарх ответил: «Что… вы мне угрожаете, одного Бога я боюсь; если вы пойдете, все литовские люди, из Московского государства, я их благословлю отойти прочь; а если будете стоять… я их благословлю всех против вас стоять и помереть за православную христианскую веру».

Первому ополчению не удалось выбить врага из Кремля. Но, несомненно, одно из воззваний Патриарха Гермогена читали нижегородский дворянин Пожарский и купец Минин. И именно оно, вероятно, стало последней каплей, после чего в Нижнем было сформировано народное ополчение для освобождения Москвы.

И здесь мы во второй раз вспоминаем про Казанскую икону Божией Матери: она была обретена при участии Патриарха Гермогена, и именно с этой иконой Богородицы русские люди шли освобождать столицу от врага. Это произошло в октябре 1612 года. И эта попытка, как мы прекрасно знаем, увенчалась успехом. Победу второго народного ополчения Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского мы сейчас празднуем 4 ноября как День народного единства.

Но до этого события Патриарх Гермоген не дожил. В феврале 1612 года, будучи не сломленным и твердо стоя на страже веры, он погиб голодной смертью в темнице Чудова монастыря.

Тропарь, глас 4-й

Приспе день светлаго торжества, град Москва радуется, и с ним Русь Православная ликовствует песньми и пеньми духовными: днесь бо священное торжество в явлении честных и многоцелебных мощей святителя и чудотворца Ермогена, якоже солнце незаходимое, возсия светозарными лучами, разгоняя тьму искушений же и бед от вопиющих верно: спасай нас, яко предстатель наш, великий Ермогене.

Пасха.ру